СОСЛАН ДЖАНАЕВ. В апреле, в пятом туре чемпионата, Валерий Карпин неожиданно становится тренером «Спартака» и еще более неожиданно делает ставку
на 22-летнего осетинского вратаря, который к тому моменту не сыграл ни
одной минуты(!) в премьер-лиге. И это при знаменитом Плетикосе! С тех
пор Джанаев из ворот – ни шагу!
– Кушайте, пожалуйста, наши осетинские блюда! Отведайте нашу кухню!
– призывает Ирина, мама Сослана. В московской квартире Джанаевых под
вечер после рабочего дня я попадаю на настоящее кавказское застолье:
мясо, баклажаны, сыр с орехом, сыр с зеленью (сулугуни) и, главное, те
самые, обожаемые Габуловым, Джанаевым и всеми вратарями с Кавказа
осетинские пироги, которые в один день рождения Сослана вкусил даже
датчанин Лаудруп – тогда пироги от Ирины привез в Тарасовку водитель.
– Я вам рекомендую с листьями бурака, а еще – с картошкой, с сыром…
– потчуя, приговаривает мама. А полное представление о кавказском
гостеприимстве я получаю, когда перед уходом теплые пироги разных видов
бережно завернуты «в дорогу» – для моих родителей…
…Момент, очень ярко характеризующий Джанаева-сына. Договариваясь по
телефону об интервью, я не имела ни малейшего представления о
московском образе жизни Сослана: как он живет, где живет, с кем. Сослан
сообщил в трубку: «У меня сейчас дома мама, бабушка…». «Мама приехала в
гости?», – с ходу предположила я. «Как мама может приехать в гости?! –
рассердился Сослан. – Мама всегда – у себя дома!».
В этот вечер, проведенный в квартире Джанаевых, мы вспомнили втроем всю Сосланову жизнь…
«ЗАПИСАЛСЯ НА ТЕННИС – А ХОДИЛ НА ФУТБОЛ»
СОСЛАН: Во Владикавказе мы жили в собственном доме, но через
десять метров – три пятиэтажки, а во дворе – гаражи. И они для нас,
пацанов, превращались в ворота. Мы лупили по ним, мешая пожилым людям
отдыхать. А в нашем дворе жил бывший полузащитник «Алании» Хасан
Мириков. И, чтоб спасти стариков, он всю нашу банду – человек
пятнадцать – собрал и повел в футбольную школу. В школе Хасан всех
распределил по годам, но восьмилетних не было – и меня забрали к
ребятам, на год старше меня.
– В детстве с вами никаких ЧП не случалось?
ИРИНА: В четыре года, когда сын ехал на велосипеде, сидя на
заднем сиденье у соседа, нога Сослана попала в колесо. Сослану наложили
лангетку и велели каждый день ездить на перевязки. Мы долго ездили, но
толку не было. Я уже подумала, что заражение кости началось. И мы
вызвали семейного доктора, и по его рекомендациям вылечили. На ноге до
сих пор большой шрам.
СОСЛАН: А еще мы отдыхали в Новороссийске и катались там на
банане – его по воде скутер вез. Когда я спрыгнул за тридцать метров до
берега и поплыл – трос еще не отцепили, а водитель решил проверить
мотор. Он повернул обратно в море, получилась петля. Мама кричит мне:
«Ныряй! Ныряй!». А я в жилете – и уйти под воду не могу. А это – доли
секунды. Я, как смог, спрятал голову – но на шее у меня до сих пор –
шрам. Мама плакала дня два, потому что не могла поверить, что я жив
остался.
– То есть у вас, как у настоящего мужчины, все тело – в шрамах?
СОСЛАН: (смущенно) Есть несколько… Последний – на голове: от
бутылки, которую в меня кинули во Владивостоке в последнем туре в
прошлом году.
– У Игоря Акинфеева футбол в детстве начинался… с картошки:
маленький Игорек тихонько доставал из ящика картофелину покрупней – и
начинал гонять ее по квартире…
ИРИНА: Нет, тут Сослану сразу повезло: у нас в доме были мячи
всех видов спорта. В моей семье все были баскетболисты: бабушка и
дедушка Сослана выступали за сборную Осетии, мой брат – за киевский СКА
играл. А я в детстве пошла и в тайне записалась на волейбол.
СОСЛАН: А мне бабушка говорила в детстве: «В футболе
тренировки – каждый день, тебе нельзя: нагрузка большая, а ты еще
маленький». А я ей сказал: «Ну, хорошо, бабушка… Тогда я буду три дня в
неделю на футбол ходить, а три дня – в теннис играть». Так и обманывал
бабушку (смеется): записался на теннис, брал ракетки – а сам все равно
на футбол шел. Через пять месяцев ни единого человека с моего двора,
кроме меня, в футбольной школе уже не было. Но я и в теннис играть
научился.
– В «Спартаке» вы – призер по теннисболу?
СОСЛАН: Через сетку ногами я играю в тренерской команде
Карпина – Ледяхова – Родионова! Им не хватало человека – и они взяли
меня. Но что-то в последнее время тренеры меня отцеплять начали:
подозревают, что я их «плавлю» (смеется). И поэтому теперь, когда они
играют, я делаю другие упражнения с тренером по вратарям…
«В ИНТЕРНАТ ПРИЕЗЖАЛИ «ВЫЖИВАТЬ»
ИРИНА: Сослан фанатично занимался вратарским делом. А я
(улыбается) не хотела, чтоб он был вратарем. Когда сын приехал в
Москву, и мы по совету друзей пришли с 12-летним Сосланом в ЦСКА, там
уже было четыре вратаря его возраста – и я его уговаривала пойти на
любую другую позицию. Но он твердил свое: «Нет, я хочу вратарем быть!».
СОСЛАН: Поначалу я в армейском интернате жил. Надо было
освоиться в большом городе, прежде чем ездить по нему. А когда уже
снимали квартиру в Печатниках, я уходил из дома в 6.40 и возвращался в
10 вечера. Первые два года я в Москве вообще жить не мог – постоянно
домой хотелось. К людям было тяжело привыкнуть: такого братства, как во
Владикавказе, не было. Там, если ты набегался во дворе с мячом, а дома
у тебя никого нет, ты можешь зайти в любой дом – и тебе дадут воды. А в
Москве постучишь к соседу – тебе дверь никто не откроет… В интернате
кормили плохо, но я, когда мне бабушка из Владикавказа посылку
присылала – все на стол выкладывал, всех ребят собирал. А они потом,
когда у меня покушали, у себя под подушкой втихомолку чипсы ели… Я
такое просто не мог «переварить».
В интернате мы с Денисом Глушаковым сдружились, в одном номере жили.
Мы двое были в команде единственные «не москвичи», а позднее Паша
Степанец подъехал с Украины, но Глушаков к тому времени уже перешел в
«Нику».
– Не хотелось все бросить и уехать домой к бабушке?
СОСЛАН: (смеется) Я в течение двух лет каждый день собирал
вещи и «уезжал». В основе играли те дети, родители которых с тренером
хорошо общались. После того как я в ЦСКА три недели отзанимался, ко мне
наш тренер подошел и сказал, хотя уже знал мое имя: «Как там тебя
зовут?». Отношение непростое ко мне было, и после двух лет я маме
сказал: «Все! Я уезжаю!». А она в ответ: «Ты два года здесь – почему же
ты ни на ступеньку не поднялся? Как был третий вратарь – так ты и
остаешься третьим! Я не понимаю: ты мужик или кто? Ты – единственный
кормилец в семье!». И меня это задело: ну-ка, тебе такое мама говорит,
женщина! Я ведь в двенадцать лет отца потерял. За полтора года, как я
уехал в Москву, у меня умерли папа, дядя и дедушка. Когда отца не
стало, я дал себе слово быть главой семьи и поднять ее на ноги, чтобы
все мои близкие ни в чем не нуждались.
ИРИНА: Я тогда сказала сыну: «Если другие пять часов в день
тренируются – то ты тренируйся десять! Чтоб выше их быть не на голову,
а на две!».
СОСЛАН: Эти мамины слова перевернули всю мою жизнь. С того
дня я стал по-другому относиться к футболу: для меня ни одного
упражнения не было, которое я бы делал не на сто процентов.
Когда нам было по четырнадцать, нам сказали: «Сейчас будут шесть
человек выбирать и «на контракты сажать». И все ребята спрашивали: «Кто
же? Кто же это будет?». Когда произнесли мою фамилию, я так радовался!
Первая зарплата была сто долларов – и половину я маме отдал. У меня
деньги не держатся – я всегда все трачу. У нас Паша Степанец (сейчас –
игрок «Урала». – Прим. ред.) был одним из самых талантливых – и
клуб снимал ему квартиру на «Соколе». Помню, в шестнадцать лет, когда
уже зарплата была по триста долларов, я половину всегда маме отдавал. А
остальное мы с ребятами за один день потратим, по тысяче рублей себе на
жизнь оставим – а потом дома у Паши весь месяц пельмени варим
(смеется). Я до сих пор, кроме пельменей и чая, ничего готовить не
умею.
«В ТАРАСОВКЕ Я ГОТОВ ЕЩЕ И БАНЮ ТОПИТЬ!»
СОСЛАН: Мне Олег Петрович Василенко, который сейчас
«Жемчужину» тренирует, сказал когда-то слова, с которыми я теперь по
жизни иду: «Труд в песок не уходит!». Тяжелей дубля ЦСКА в моей жизни
вообще ничего не было. В школе ты хоть конкурируешь с кем-то, а здесь
ты тренируешься и знаешь, что играть в выходные ты все равно не будешь,
потому что из основы спустят Габулова или Мандрыкина. Эта мысль могла
сломать.
– Как вы из ЦСКА уходили?
СОСЛАН: После того как я два года отпахал в армейском дубле,
мой тренер Дмитрий Тяпушкин, который всегда в меня верил, уговорил
руководство ЦСКА, чтоб меня продали: «Отпустите парня! Он тут затухнет!
Ему играть надо!».
Приехав в Набережные Челны, я себе сказал: «Или я заиграю сейчас,
или вообще – никогда!». Я был настолько голодный до футбола, что не
помнил о том, что меня брали туда третьим вратарем: в команде был
капитан и любимец болельщиков Платон Захарчук, проведший более 300 игр
за «КАМАЗ», и опытный 26-летний Яшин, поигравший в первой лиге. А мне
было девятнадцать…
– И как вы в «КАМАЗе» заиграли?
СОСЛАН: Шел четвертый тур, мы в Москве уступили «Торпедо» –
1:3, и ко мне подошел тренер: «Ты готов сыграть?». Поставил в ворота
меня – и мы выиграли дома у «Мордовии» – 3:0. Отстояв на ноль, я
подумал: «Ну, следующую игру, по-любому, я буду играть!». А тренер
опять Захарчука ставит… Проигрываем 0:1 «Носте». Тренер на следующий
раз ставит меня – играем 0:0. Ну, думаю, две игры на ноль сыграл –
наверно, меня поставит… Раз, состав объявляют – опять Захарчук! Едем в
гости к «Шиннику» – лидеру чемпионата. За двадцать минут до конца игры
Платон получает травму, счет уже 2:1 – я выхожу и не пропускаю. И после
этого еще четыре игры на ноль провел. Я в «КАМАЗе» прожил один из самых
счастливых годов своей жизни. Кто-то плевался: десять часов лететь в
Хабаровск, там играть, а потом еще пять часов лететь в Иркутск. А для
меня все это было в новинку: я получал наслаждение от того, что я
просто играю. В Иркутске мне мой друг Денис Глушаков пенальти бил – так
я к нему подошел перед ударом и сказал: «Ты не забьешь!». И – он с
пенальти не забил… правда, отправил мяч в мои ворота с игры и показал
мне: «Все равно я тебе должок вернул!».
– Как вас Карпин настраивал на ваш с ним общий дебют в «Спартаке»?
СОСЛАН: В день матча, за несколько часов до установки, Карпин
вызвал меня к себе и сказал: «Ты умеешь все. Играй так, как на
тренировках. Я тебе доверяю – даже не переживай». Я ему вдвойне был
благодарен, потому что понимал: надо быть очень смелым человеком, чтобы
прийти и на свой первый матч в качестве главного тренера «Спартака»
поставить в ворота необстрелянного парня, у которого ноль игр в
премьер-лиге. Я себя чувствовал, как человек, который в первый раз в
реку ныряет. А в сентябре, когда я три мяча от «Рубина» пропустил, да
еще поскользнулся в игре с «Динамо», да потом мы еще «Сатурну»
проиграли, я был жутко подавлен – а Валерий Георгич мне сказал: «Все
нормально! Ни в коем случае не падай духом!». Но у меня в голове всегда
сидит мысль: незаменимого человека нет нигде. Поэтому расслабляться
нельзя…
– Сколари своим игрокам в Узбекистане не дает оставаться на поле
после окончания тренировки. Спартаковские тренеры вас ругают за
дополнительные нагрузки?
СОСЛАН (смеется): Как-то раз наш тренер вратарей Гинтарас
Стауче приходит на тренировку и говорит мне: «Что у тебя с ногами?». –
Я отвечаю: «Вчера еще на «удары» остался, и в тренажерный зал ходил…».
– «Зачем ты это делаешь?! Вся работа, которую я тебе даю, идет
насмарку!». И с тех пор Стауче иногда специально остается на поле после
тренировки и следит за тем, ушел я или нет…
– Вадим Евсеев до сих пор заявляет: «В душе я – спартаковец!». У
вас, как у воспитанника, который в ЦСКА провел восемь лет, хранится
дома армейская форма?
СОСЛАН: Нет, форму уже раздал всю – зачем она мне нужна? Я
благодарен армейским тренерам – у них я получил футбольное образование.
Но ЦСКА для меня – это уже история.
– Болельщики «Спартака» трепетно относятся к игрокам, которые
после голов целуют спартаковский «ромбик». Говорят, даже ведут особую
статистику – кто из игроков сколько раз ромбик целовал. Вы когда
планируете в «гонку ромбика» включаться?
СОСЛАН: Когда чемпионом стану – обязательно поцелую «ромбик»!
А что до гола, то я уже в четырех играх ходил на угловые – и с
«Сатурном» ближе всего был к успеху. Но Бояра – вот обидно! – у меня
прямо с головы снял мяч. Он летел очень высоко и прямо мне в голову, а
я не успел крикнуть Денису: «Я!». Он прыгнул – и мяч от его головы
улетел далеко за ворота.
– Как вы праздновали важнейшую победу над «Локомотивом» в предыдущем туре?
СОСЛАН: (Смеется). Вошел домой после игры – и впервые в жизни
сразу упал на кровать и проспал два часа. Вроде и работы особой в матче
не было – но настолько у всех в подсознании сидело, что «нам надо
выиграть эту игру!», «надо догонять «Рубин»!» – что, когда мы это
сделали, меня просто «вырубило».
– Карпину удается мастерски совмещать должности гендиректора и
главного тренера. Если бы вам, Сослан, пришлось, помимо работы в
воротах, еще что-то делать в Тарасовке, чем бы вы смогли помогать
родному «Спартаку»?
СОСЛАН: Баню топить! (Смеется). Я попариться люблю – раза два в неделю стараюсь сходить.
ПО СЛЕДАМ ПЛЕТИКОСЫ…
– Когда Хиддинк впервые вызвал из «Крыльев Советов» на сбор
форварда Евгения Савина, он над ним подшутил, спросив у того: «Who are
you?» («Кто ты?»). Но Женя не растерялся: «I аm your new defender, Guus
(«Я ваш новый защитник, Гус») Евгений Савин!». Хиддинк улыбнулся,
потрогал новобранца за плечо и сказал: «Ничего себе защитник!».
СОСЛАН: В случае со мной тоже весело получилось. В столовой
на обеде Хиддинк с каждым здоровался за руку – и когда очередь дошла до
меня, Гус говорит: «Who are you?». А мне послышалось: «How are you?»
(«Как ты?»). Я ему и отвечаю: «Fine!» («Прекрасно»).
– «Как тебя зовут?». – «Прекрасный!»?
СОСЛАН: Вот-вот. Ребята засмеялись.
– Сейчас много разговоров о том, чтоб натурализовать для сборной вашего одноклубника Веллитона…
СОСЛАН: Я – «за». Но пока нас Веллитон еще не просил показать ему, как выглядит русский паспорт.
– А сколько русских слов он знает?
СОСЛАН: Наши бразильцы уже понимают все. Но Кариока по-русски
редко говорит, а Алекс всегда одно и то же: «Доброе утро!», «Спасибо!»
и «Приятного аппетита!». А вот Веллитон заговаривает всегда неожиданно
– и очень смешно получается. Например, зашел в автобус, сел и выдает на
хорошем русском: «Давай, поехали!».
– Часто случается так, что игрок один-единственный раз в
национальную сборную попадет, а его агент уже сразу давит на клуб, чтоб
его клиенту контракт увеличили. Ваш контракт со «Спартаком» уже тоже
переписали?
СОСЛАН: Во-первых, у меня агента нет – зачем он мне нужен? Я
из «Спартака» никуда переходить не собираюсь. А во-вторых, я такой
человек, что для меня деньги – цель не первостепенная. Юрий Газзаев в
«КАМАЗе» всей нашей команде как-то сказал: «Не бегите впереди денег –
они вас сами догонят. Если будете хорошо играть…».
– Опишите мне идеальный выходной день вратаря Джанаева?
СОСЛАН: Встаю, самое позднее, в одиннадцать, завтракаю и иду
в церковь. В театре в последний раз был зимой – наш друг Артур
Смольянинов приглашал нас на новый спектакль «Мурлин Мурло»: посмеялись
от души! Музыку в машине слушаю всякую, а в кино хожу редко: раз в
два-три месяца. Я, когда играл в Набережных Челнах, в городе пойти было
некуда, а кинотеатр – возле дома. И я пять дней в неделю в кино ходил.
Фильмов триста за год пересмотрел! Одни из самых любимых – «Лицо со
шрамом», «Путь Карлито», «Восток-Запад», «Брат» и «Брат-2». Сейчас хочу
на «Голую правду» сходить.
Когда был маленький, много читал: за лето по пятьдесят книг! Сейчас
читаю Сесилию Ахерн «Не верю. Не надеюсь. Люблю». Мелодрамка такая, мне
нравится.
– А как обстоят дела с личными мелодрамами? Поклонницы вам уже все стены в подъезде исписали?
СОСЛАН: Другие футболисты живут в новых современных домах, а
я в пятиэтажке, где одни старики остались. В моем подъезде нет ни одной
юной девушки! Поверьте мне, я уже ко всем заходил, всех проведал –
молодых не было.
– Вы для себя уже наметили: к такому-то возрасту я посажу дерево,
построю дом и буду растить «троих детей – двух сыновей и дочку»?
СОСЛАН: Дом сейчас строю, в пятнадцати километрах от Москвы.
А на чужих детей смотрю – и так хочется своего… но жену не хочется
(смеется). У меня сейчас на первом месте футбол. Хорошо бы, если
честно, ближе к тридцати годам жениться.
ИРИНА: У нас, кроме футбола, нет ничего. Телевизор в доме
работает только на футбольном канале. Я сама спортсменка, проигрывать
не могу – и его так учила.
СОСЛАН: Есть только первое место – и все. А все остальные:
что второе, что десятое – это для меня одно и то же. Если мне сейчас
скажут: «У тебя есть возможность загадать одно любое желание» – другого
желания, кроме чемпионства, не будет.
Я раньше поверьям не придавал значения. Но однажды мы с «КАМАЗом»
поехали на сбор, а на границе Боснии и Хорватии есть место под
названием «Святая гора», куда три десятка лет назад спустилась Божья
Матерь. Люди на самую высь этой горы неделями взбираются на коленях и
оставляют записки под камнем. Мы, правда, не на коленках поднялись, я
написал пять желаний, прошел год – и оказалось, что из пяти желаний –
четыре сбылись! Бывают иногда чудеса! Потом я у Стипе Плетикосы увидел
футболку с изображением Божьей Матери и подписью «Святая Гора» (он ее
на каждую игру под вратарскую форму надевает) – и сказал ему: «Стипе! Я
тоже там был!».
Сослан ДЖАНАЕВ
Родился 13 марта 1987 года.
Клуб: «Спартак» Москва.
Амплуа: вратарь.
Карьера: воспитанник СДЮШОР ЦСКА, выступал за дубль ЦСКА
(2005-2006), «КАМАЗ» (2007), в московском «Спартаке» с 2008 года. В
чемпионатах России сыграл 22 матча (пропустил 20 мячей).
Сборная: за молодежную сборную России сыграл 6 матчей (пропустил 2 мяча).
sovsport.ru
|