Осенью Валерий Карпин дал большое интервью Sports.ru,
в котором подробно рассказал о своем стиле, привычках и бизнесе.
Дождавшись окончания второго круга, Юрий Дудь отправился к Карпину вновь
– чтобы поговорить о футболе и только о нем. Почему не забивает
Веллитон, зачем делать из Комбарова опорного и как попасть на стажировку
к Моуринью – в эксклюзивном интервью, где не получится найти слова
«пряжка», «Дольче» и «Габбана».
Отдать
– Матч в сезоне-2011, после которого вы дольше всего не могли уснуть?
– Домашний против «Кубани», когда сыграли в ничью. Понятно, что ничья
дома – это плохо. Ощущения после этой игры были даже тяжелее, чем после
поражений от «Зенита» или «Порту». Не могу сказать, что играли плохо. И
настрой был такой, как положено, и моменты были, но не выиграли. Вот и
получилась самая сложная ночь.
– Сложная – это как?
– Уснул только часов в шесть. И настроение было препоганейшим. Ни
российский, ни европейский футбол смотреть не стал. Включил телевизор,
поставил какой-то фильм – все, чтобы только не думать о футболе.
– Чему тренер Валерий Карпин научился в 2011 году? – С точки зрения тактики ничего не изменилось. Единственное – в
некоторых играх специально пытались отдавать инициативу. Получалось не
всегда. С «Локомотивом», например, получилось, с «Рубином» – нет.
– Объясните, зачем надо отдавать инициативу «Рубину».
– «Рубин» сам любит играть вторым номером, он так играть привык.
Пусть сейчас говорят, что там произошли изменения, но по мне глобально
ничего не поменялось. С кем-то «Рубин» играет по-другому, но с командами
первой восьмерки – так же, как раньше: плотная оборона, быстрые выходы в
контратаку. Когда у защитников «Рубина» есть пространство за спиной, у
них возникают проблемы. Именно поэтому мы пытались – повторюсь, пытались
– отдать им инициативу, чтобы «Рубин» увяз в нашей обороне, а у нас
было пространство – убежать.
Собственно, это и есть цель любой игры, где ты отдаешь инициативу.
Долгое владение мячом с созданием голевых ситуаций – это совершенно
другой футбол. Это то, что делает «Барселона». Но чтобы делать, как
«Барселона», нужно очень высокое исполнительское мастерство. На
ограниченном пространстве найти пас или обыграть одного-двух-трех в
тысячи раз тяжелее, чем это делать в свободном пространстве. Оставь
Эменике один в один на полполя с любым игроком, он его либо обыграет,
либо убежит. Ограниченное пространство – совсем другое дело. – Что изменилось в тактическом плане, я понял. Что – в психологическом?
– В общении с игроками многое для себя понял.
– Расскажите.
– Понимать значимость тренировок, настроя, игр – для многих
футболистов это аксиома. Но, как оказалось, не для всех. Если внимание
того, кто хочет всегда выигрывать, на это не надо обращать, то в
отношении других футболистов – обращать надо, причем больше, чем раньше.
Надеяться только на понимание, на профессионализм игроков – это
неправильно. Не буду называть фамилии, но далеко не все оказались
профессионалами.
– И что вы делали?
– Что конкретно – говорить не буду. Но то, что нужен кнут и пряник,
это однозначно. В каких-то ситуациях нужно больше кнута. И это печально
для меня, потому что это не мой стиль, не мой путь. В этом году я понял:
к сожалению, футболисты должны бояться тренера. Пусть это и
противоречит моим принципам.
– Но вы же сами с такими тренерами работали.
– Ну да. В России всегда была боязнь тренера. Но это вопрос эпохи. В
советское время ученики 8-го класса не могли посмотреть на учителя – не
то что ему что-то сказать. То же касалось и футбольного тренера. Сейчас
восьмиклассники бьют учителей. Сейчас все демократично, либерально – так
и должно быть. Но у нас это не всегда работает и приводит к перекосам.
Так что в этом году я вынес: помимо хорошего отношения, футболисты
должны бояться. Без боязни они не могут достойно выступать. Повторюсь – к
моему большому сожалению. Жозе
– Российские тренеры часто ездят на стажировки. Когда была последняя у вас?
– В прошлом году ездил в Мадрид. В «Реал».
– К кому?
– Как к кому? К Моуринью.
– Новости об этой поездке ничего не знают.
– Никто не знает. Почему я должен об этом всем рассказывать? Вообще
не хотел, чтобы это появлялось в прессе. Съездил и съездил. Пообщался и
пообщался.
– Устроить стажировку в команде Моуринью – это проблема?
– Да, довольно большая. Удалось через знакомых.
Опорно
– Как у вас родилась идея – сделать из флангового игрока Дмитрия Комбарова опорного полузащитника? – Как все идеи рождаются – сначала витала в воздухе, а потом решили
попробовать Комбарова в опорной зоне. Причем и Диму, и Кирилла. Мне
кажется, у них есть все, чтобы играть там. Что именно? Во-первых, они
выполняют объем, необходимый для опорника, которого сейчас принято
называть box-to-box. Скорость, которая позволяла им играть на фланге,
никуда не денется, – это два. Футболистов, которые играют от штрафной до
штрафной со скоростью флангового полузащитника, очень мало. В этом их
большой плюс. Неуступчивость и цепкость при оборонительных действиях,
которыми они отличаются и на фланге, – три. Дисциплинированность –
четыре. Да, возможно, им не хватает видения поля именно из центральной
зоны. Привыкая играть на фланге – могу даже по себе судить, – ты знаешь:
принял мяч вполоборота и в 90 процентах случаев за спиной у тебя никого
нет – там уже бровка. И обзор поля у тебя если не 180 градусов, то
градусов 120. А в центре поля нужно постоянно крутить головой и
принимать решения намного быстрее. И еще важно: спиной к воротам ты
здесь получаешь мяч гораздо чаще, чем на фланге.
– У вас был разговор с Комбаровым? Вдруг ему хочется и дальше бегать по флангу и отдавать голевые.
– Он тренировался на позиции опорного, мы еще в начале года его там
пробовали. Плюс за неделю до игры стали наигрывать в центре. А
отреагировал он совершенно спокойно. Сказал ему: «Считаю, можешь там
сыграть». – «Да не вопрос». Кирилла в центре поля мы тоже попробуем.
– Объясните, чем вам так нравится Рафаэл Кариока. Не все
понимают, если учесть, что он-то как раз не самый дисциплинированный
опорный на свете.
– Недисциплинированный? Один раз заработал удаление и теперь все несколько лет ему будут это вспоминать. – Как же, пару лет назад в Бразилию он чуть ли не сбежал.
– Недисциплинированность на поле и за его пределами – разные вещи. И
давайте вспомним, когда он уезжал. Сравнивать 19-летнего мальчика,
впервые уехавшего из Бразилии, впервые оторвавшегося от мамы, с
21-летним зрелым игроком совершенно неправильно. У любого из нас в
ранней юности происходит то, что в 20 лет произойти уже не может. Зачем
вспоминать, что он в 19 лет хотел уехать к маме? Я первые полгода из
Испании хотел уехать. Нормально, переборол себя. Первые 6 месяцев всем
тяжело.
Вы спросили, чем нравится Кариока. Первое: таких опорников с точки
зрения техники, работы с мячом в чемпионате России нет вообще. Мяч
отобрать у него практически невозможно – даже если он получает его
спиной к воротам. Процент брака в передачах, брака в приеме мяча, брака в
работе с мячом очень низкий. Даже если ему просто подсовывают мяч, он
вылезает из самых сложных ситуаций. Говорят, что Кариока делает лишние
касания. Но никто не говорит, что ему просто отдать некому – никто не
успевает открыться.
Идем дальше – цепкость. Когда Кариока вступает в отбор, процентах в 95 он выигрывает единоборство. Причем без фола.
Да, не хватает каких-то вещей. То, что я говорил в передаче на
«НТВ-Плюс»: у нас ставится штамп и он стоит на игроке потом лет пять.
Кто-то сказал, что Кариока не играет вперед. И только когда кто-то
заметит, скажет: «А Кариока-то вперед стал играть», – все поменяется.
Даже если он будет играть назад. Со штампами, с трендами так всегда было
и будет.
Да, бывает, Кариока передерживает. Бывает, можно сыграть быстрее и
вперед. Да, бывает. Но он растет. Мое мнение: если ему еще добавить
объема работы на 15-20 процентов, Кариока играл бы сейчас где угодно. В
любой команде мира. – Главный тренер дортмундской «Боруссии» Юрген Клоп сказал:
«Я никогда не возьму себе в команду говнюка, как бы здорово он ни пинал
мяч». Когда вы ищете футболиста, вам принципиально, чтобы он не был
говнюком?
– Естественно. Любому нормальному человеку находится 300 дней в году
рядом с говнюком не хочется. И уж тем более играть с ним в команде.
Поэтому да – мы обращаем на это внимание. Только у Клоппа не спросили:
не прокалывались ли они с кем-нибудь? Сто процентов прокалывались. – А вы прокалывались?
– Конечно. Да, мы собираем максимально подробную информацию. Но проколы бывают.
– Самый сложный человек, с которым вам приходилось находиться в одной команде? Неважно – в каком качестве.
– Как тренер – не буду говорить. Сложные люди и сейчас с нами есть. А
когда был игроком, мне было сложно работать с Хорхе Вальдано в
«Валенсии». Мне нужно больше конкретики. Делаю что-то неправильно –
пусть мне объяснят: вот тут, тут и тут не так, надо делать так. Когда же
говорят красиво, но неконкретно, футболист не может понять, чего от
него хотят. А Вальдано говорит: «Мы плохо обороняемся. Нам надо
обороняться лучше». Все кивают и молча расходятся.
Аргентина
– Рохо играет в сборной Аргентины, а в «Спартаке» – нет. Почему?
– Потому что на его позиции в «Спартаке» есть игроки, которые на
данный момент сильнее – Сухи и Пареха. Тем более, в сборной Аргентины
Рохо играет левого защитника, а у нас левый защитник – русская позиция. И
я думаю, это плюс. «Спартак» сейчас выходит на тот уровень, что игрок
сборной Аргентины или сборной Голландии не проходит в основной состав.
Это нормально. Это говорит, что уровень команды поднимается.
– Вам возразят, что вы его неправильно используете. Что он не центральный защитник, что слева у него получалось бы лучше.
– Этому человеку я отвечу: а пятого россиянина мне где использовать? – То есть если бы в России не было лимита на легионеров, Рохо выходил бы слева?
– Возможно, выходил бы. Если был бы в порядке. А возможно, Макеев был бы лучше его и все равно играл.
– Почему Павел Яковлев играет в «Крыльях», а не в «Спартаке»?
– Спросите у Яковлева. Пусть подумает. Почему футболисты не играют в
«Спартаке», уходят и прекрасно себя чувствуют? Первую причину я назвал –
уровень конкуренции, он здесь абсолютно другой.
Есть другая важная вещь. Мехо Кодро – в течение трех лет лучший
бомбардир в составе «Реал Сосьедад», забивал под 30 голов. Перешел в
«Барселону» – все, закончилось. Или вратарь Ришар Дютрюэль из «Сельты».
Провел в «Барселоне» полгода всего. В больших командах есть прессинг,
который идет от тренера, болельщиков, журналистов, партнеров по команде,
от тебя самого, в конце концов. Одно дело играть, не имея под собой
конкурента, расслабленно. Цена твоей ошибки гораздо ниже. Пять раз
ошибешься – продолжаешь играть. В «Спартаке», ЦСКА и «Зените» один раз
ошибешься – потеряешь место в составе, потому что за твоей спиной есть
конкурент. Поэтому есть те, кто в больших клубах играть могут, а есть
те, кто не могут. Боня
– Это правда, что Сергеем Паршивлюком интересовался «Анжи»?
– Интересовался, да.
– Вы сомневались в том, что он останется?
– Если бы не было адекватного предложения от «Спартака», мог и уйти.
Все мы понимаем, что Паршивлюк – спартаковец до мозга костей. Надеюсь и
думаю, что он будет здесь, пока будет играть в футбол. Но помимо любви к
«Спартаку» и любви к этой игре, есть и экономика. Если в «Спартаке» ему
дают 10 рублей, а там – 10 миллионов, как бы кто кого ни любил, решение
очевидно. И это касается не только футболиста. Вот если вы на Sports.ru
получаете 1 миллион рублей, а в «Анжи» вам предложат 10 миллионов
долларов, думаю, вы туда пойдете. И, возможно, даже пешком. – Турецкие журналисты выяснили, что Эммануэль Эменике 78-го года рождения. Как вы проверяли его возраст, когда покупали?
– Никак. Как-то узнавали, можно ли провести медицинский анализ на
возраст. Выяснилось, что он дает результат с поправкой «плюс-минус 5
лет».
– То есть Эменике вы брали под честное слово?
– Ну, какое честное слово? Человек играет – играет. Будет играть еще
три года – будет. 78-й год – это бред сумасшедшего, конечно.
– Веллитон за 18 матчей забил меньше, чем Эменике – за 11. У вас был разговор с Веллитоном по окончании сезона?
– Разговор был. Причины такого выступления мне были понятны с самого начала.
– Это какие?
– Не буду озвучивать их в прессе. Все и так догадываются.
– Вас правда напрягало, что Веллитон встречался с Викторией Боней? Она об этом в интервью говорила.
– Неправда. Мне абсолютно без разницы, встречается он с Боней, Машей
или Дашей. Меня может напрягать, только если футболисты не спят по
ночам, потому что тусуются.
– И что Веллитон, пообещал исправиться?
– Что значит «пообещал»? Захочет – исправится. Хочет играть в
«Спартаке», забивать голы, больше зарабатывать – исправится. Не захочет –
не будет исправляться. Но это проблемы Веллитона, не «Спартака».
«Спартак» проживет без Веллитона, без Карпина, без любого другого. Чуть
лучше, чуть хуже, но проживет. – Вы недавно сказали, что беда Дзюбы – лень.
– Дзюба может играть лучше, во многих матчах мы в этом убедились. К сожалению, его надо подстегивать.
– Как Комбаров стал опорным полузащитником, вы рассказали. Как так случилось, что Дзюба перестал играть на острие атаки?
– Это произошло не сейчас – еще в 2009 году. Уже тогда он играл
второго нападающего. При форвардах типа Веллитона или Эменике его место
именно там. У Дзюбы нет скорости, которая нужна первому нападающему.
Чтобы играть с одним столбом, нужно выигрывать весь верх или все
принимать. Принимать, как это делает Кураньи – в недодачу, так, чтобы не
подобраться, – Дзюба пока не может. Зато он очень мобильный – это
кого-то удивит, учитывая его рост и вес. Когда захочет, Дзюба может
давать объем больше Комбарова – есть даже статистические доказательства.
Такая мобильность для второго нападающего – то, что нужно. Ну и сыграть
в пас он может получше многих. Так что на этой позиции он выглядит
намного убедительнее, чем на месте первого форварда.
Две
– Сколько еще вы собираетесь занимать сразу на две должности?
– Не знаю. Я вообще об этом не думаю.
– Предположим, что «Спартак» в следующем году становится
чемпионом. Все признают: Карпин – тренер. Вы продолжаете работать и
тренером, и гендиректором?
– Ну да. Если это даст результат, зачем что-то менять?
– Но это же не жизнь.
– Это уже мои проблемы, это моя жизнь. Сложно – сложно. И физически, и
психологически. Но если мы занимаем первое место, какие могут быть
вопросы? sports.ru
|