Сайт болельщиков ФК СПАРТАК Москва

Видимо, это какое-то проклятье… Практически ни одного сезона самый любимый и популярный российский футбольный клуб — «Спартак» — не может пережить без скандала. Но того, что происходит сейчас, пожалуй, не было никогда. Это еще не катастрофа, но уже серьезный сигнал. Он не связан ни с коррупцией, ни с тренерской отставкой и ни со скандальным заявлением игрока. Просто от народной команды отворачивается народ… Суть кризиса такова: болельщики, недовольные игрой, покидают стадионы в самом начале матча, требуют смены руководства, они бунтуют против нефтяной корпорации, якобы уничтожающей самобытный и уникальный дух их команды. По одну сторону — они и красно-белый ромбик, а по другую — гендиректор Шавло, президент Федун и черная капля «Лукойла».

Я решил найти человека, который мог бы стать связующим мостом между этими противоборствующими сторонами, которому изнутри знакомы и жизнь клуба, и жизнь его владельца — нефтяной компании. Юрий Первак занимал высокий пост в корпорации, и он же был генеральным директором «Спартака», когда тот возрождался из руин эпохи бывшего президента клуба Андрея Червиченко.

В самом начале беседы Юрий Михайлович предупредил: «Это интервью — не крик души. Я не собираюсь оценивать действия болельщиков или ругать владельцев. В болезни надо искать не виновного, а просто ее лечить. Мы встретились для холодного и здравого анализа».

— Я пришел в «Спартак» уже под конец эпохи Червиченко. Был 2004 год, но у меня тогда сложилось впечатление, что попал в 94-й. В клубе не было нормальной бухгалтерии, как велись финансовые дела — вообще непонятно. Платежи производились по каким-то записочкам или наличными вообще без всякой документации. Бардак… Пришлось все начинать с нуля: бухгалтерия, юридический отдел, финансовый…

 — Что, неужели, вы не знали, куда приходили?

— Меня приглашал в команду президент «Лукойла» Вагит Алекперов, когда уже было точно известно, что компания выкупит пакет акций у Червиченко. Я надеялся, что в «Спартаке» будет та же система менеджмента, что и в компании.

 — Как происходил процесс «передачи» клуба?

— На тот момент Червиченко являлся всего лишь президентом: 60% акций принадлежали «Лукойлу», а остальная часть — Андрею Владимировичу. Он продал свой пакет, оставив за собой малозначимые 10. Причем, на мой взгляд, Червиченко недолго думал продавать свою долю: как мне кажется, все свои вложения он мог «отбивать» с помощью многочисленных трансферов игроков. Тогда, если вы помните, в «Спартаке» числились чуть ли не 70 футболистов. Что это были за люди, на каких условиях они перешли, сколько они стоили и как за них платили, не знал, пожалуй, никто.

 — Однако даже после прихода нового серьезного владельца кризис в «Спартаке» не миновал — скандалы, тренерская чехарда…

— Подождите, давайте по порядку. Во-первых, команда из середины турнирной таблицы почти сразу вырвалась на второе место. Что касается тренеров… Признаюсь, инициатором отставки Невио Скалы выступил  я. Это решение было вполне осознанным и продуманным. Я неплохо знаком со многими очень уважаемыми людьми из европейского футбола. Это и агенты, и менеджеры, и руководители топ-клубов. Я советовался с ними: подходит ли Скала под тот серьезный проект, который мы собираемся развивать? И они ответили: однозначно — нет.

 — А по поводу Александра Старкова вы с ними советовались?

— Конечно. Они ведь видели, как выступила Латвия на чемпионате Европы 2004 года. Было ясно, что он — высококвалифицированный тренер. Единственный его недостаток на тот момент был отсутствие опыта работы со звездами. И если бы он смог в себе это перебороть, он стал бы очень хорошим «спецом».

 — Неужели вы верили, что «Спартак» может связывать свое будущее со Старковым?

— На тот момент Старков как фундаменталист был очень полезен для нашего проекта. Может, иногда его футбол был не таким зрелищным, где-то от обороны. Но человека тоже можно понять: это был его первый серьезный контракт. Он получал тогда 1,2 млн в год. Конечно, ему не хотелось рисковать ни результатом, ни деньгами.

 — Вы вот все время говорите о неком большом проекте. А в чем, собственно, его основная суть?

— Я все время пытался сделать из «Спартака» клуб высокого европейского уровня: только успехи в Европе могут вернуть «Спартаку» имя и превратить его в настоящий суперклуб.

 — Но для этого проекта должны же были быть какие-то четкие заготовки?

— Главное — для этого были нужны серьезные инвестиции. С ними проблем в клубе благодаря «Лукойлу» не было и нет. Ими просто нужно было правильно распорядиться.

Я планировал пригласить в команду в качестве консультанта Отмара Хитцфельда — тренера мирового класса, который выиграл в Европе все что можно. И это было реально: у Хитцфельда было соглашение с телевидением, по которому он получал 2 млн и не имел права подписывать ни один контракт. Но консультировать он мог. Помощь немца, безусловно, сказалась бы и на результатах, и самое главное: насколько бы изменилось мнение о нас в Европе?! Отношение судей стало бы другим, на ином уровне велись бы переговоры с игроками. Да и сам уровень игроков, готовых поехать в «Спартак», вырос бы в разы. Профессионалы ведь в первую очередь спрашивают, кто тренер, а уже затем считают ноли в контракте.

 — И что не срослось?

— Мне трудно сказать. Федун вроде был готов. Решающее слово было за Старковым: если бы он согласился, немец бы приехал. Но что в итоге случилось — непонятно. Может, ему «посоветовали», что Хитцфельд нам не очень-то и нужен? Не знаю.

 — Что еще входило в ваш проект?

— Были интересные задумки по полному ассоциированию бренда «Лукойла» и «Спартака», чтобы ромбик клуба висел на заправках компании по всему миру. Были идеи и по продвижению бренда на азиатский рынок. Я, к примеру, хотел купить в команду японца Накамуру. Он ведь отличный игрок, выступал в Италии, потом в «Селтике», но помимо этого он очень популярен у себя на родине. Если бы Накамура оказался у нас, я вам гарантирую: одну игру чемпионата России раз в неделю точно бы показывали в Японии. А это — права на трансляцию — значит, и деньги клубу, не говоря уже об имидже.

 — Ну и, наверное, самая главная часть проекта — строительство стадиона?

— Безусловно. Прошло уже три года с момента, как я ушел из «Спартака», а строительство, по сути, не сдвинулось ни на шаг. Я пригласил в Россию одну из лучших в мире строительных фирм и менеджеров, которые вообще-то занимались подготовкой чемпионата мира 2006 года. Компания Hochtief должна была строить, а менеджеры продвигать бренд. На тот момент проект стоил 130 млн. Но! Разработчики говорили, что компания LG также заинтересована в этом проекте. И они готовы заплатить 20 млн, чтобы стадион назывался их именем. Далее: примерно 20% стоимости любой арены уходит на технику и аппаратуру; LG, естественно, устанавливала все это бесплатно. То есть реальная стоимость стадиона колебалась в районе 80 млн.

А в итоге мне сообщили, что у меня нет времени заниматься строительством, и его отдали в руки другого человека. Три года прошло, и теперь все это обойдется в 550 млн долларов. Причем это реальная на сегодня стоимость, хотя бы потому, что изменился сам проект: там будет уже две арены — одна крытая, другая — нет.

 — А за вас вообще часто решали, есть ли у вас время или нет?

— К сожалению, да. Например, в истории с переездом Кавенаги. У меня уже была аргентинская виза, но в последний момент то же самое: у тебя нет времени, едет смотреть и заключать контракт Женя (Смоленцев — нынешний технический директор «Спартака». — Р. А.). По правде говоря, у меня тогда этот трансфер вызывал много вопросов: дорогой, сможет ли прижиться, попадет ли в тактическую схему? И я больше склонялся к покупке бразильца Дуду. Он стоил гораздо дешевле, и как-то верилось в него больше. В итоге, время показало, кто принес большую пользу российскому футболу.

 — А вы не могли бы назвать точную сумму, за которую купили аргентинца?

— Нет. Официально звучала сумма, кажется, в 14 млн. Но я не вникал: мое дело было только перечислить сумму на указанные счета.

 — Но, несмотря на все мытарства Кавенаги в России, его удалось удачно продать в «Бордо». «Спартак» как минимум на нем не потерял?

— А я бы не был в этом так уверен. «Бордо» не настолько богатый клуб, чтобы позволить себе такую роскошь.

 — Но какой смысл «Спартаку» завышать реальную сумму сделки?

— Имидж. Взять футболиста за сумасшедшие деньги, который ничего не показал, платить ему зарплату в 2 млн в год, а потом продать за копейки? Этого бы никто не понял.

 — Получается, даже несмотря на то, что вы были генеральным директором, многие вопросы в клубе решались через вашу голову?

— Да. Например, к приезду тех же Моцарта, Родригеса и Ковальчука я не имел никакого отношения. Ими занимался Женя.

 — Зато вы имели отношение к приезду тех футболистов, которые «решали» или сейчас «решают» в «Спартаке»: Аленичев, Ковач, Йеранек, Видич, Быстров, Торбинский, Баженов… Кстати, все защитники — выходцы из славянских государств…

— Так очень важно, чтобы они понимали все указания вратаря. Быстрая языковая адаптация была одним из самых важных критериев.

 — Видич, наверное, одно из самых удачных приобретений «Спартака» за последние лет десять?

— Если не больше. Причем достался он клубу, не поверите, примерно за 5 млн. Изначальная его стоимость колебалась в районе 7, но благодаря тому, что мы не стали затягивать с выплатой на три года и рассчитались практически одним траншем, нам сделали скидку. Когда мы его уже взяли, я спросил у Федуна, какую писать сумму отступных в случае его перепродажи. Он ответил: 10 млн. Хотя уже тогда было понятно, что Неманья не собирается задерживаться в России, и через год он будет стоить гораздо больше. А в Англии затем писали, что Видич — лучшая покупка «Манчестера» за последние 20 лет.

 — Помимо Видича у «Спартака» были возможности пригласить какого-то классного игрока из серьезного клуба?

— Полно. У клуба была возможность заполучить Самуэля Это'О, когда он еще даже не играл за «Барселону» (он тогда в Кубке УЕФА забивал «Спартаку» за испанскую «Мальорку»). Мы сделали предложение: сколько? Нам ответили — 10 млн. Но тогда в клубе у трансферов были немного другие задачи, а камерунца купила «Барселона».

 — И что, неужели Это'О был готов на переезд в «Спартак»?

— А кто бы его спрашивал? Агенты, которым он принадлежал, были готовы, а футболист — он, как чемодан: куда скажут, туда и поедет.

 — И что все футболисты так?

— Не все, но очень многие. Игроки не всегда решают, где им играть.

 — И как в таком случае договариваться с агентами?

— Весь мир трансферов построен на процентах агентам и личных договоренностях. Если ты знаешь агента или других уважаемых специалистов, то всегда есть возможность договориться.

 — А еще примеры можете привести?

— Пожалуйста: Хенрик Ларсон. В 32 года он был свободным агентом и мог бесплатно перейти в любой клуб. Он просил зарплату в 3 млн и был готов переехать в Россию. Но некоторым в клубе он показался старым, и сделка не состоялась. Зато затем Ларсон в свои годы забивал и в «Барселоне», и в «Манчестере».

Или другой пример — Кристиан Вьери, тоже ведь в прошлом один из лучших нападающих в мире. У него заканчивался контракт с «Интером», и итальянцы за заслуги перед клубом готовы были его отпустить бесплатно. Главное было «потянуть» немаленькую зарплату. Ему тогда было 32 или 33 года, и пользу «Спартаку» он еще мог принести, учитывая его опыт и статус. Так вот мы нашли компромисс по его зарплате. У Кристиана есть собственная линия одежды, и если бы нам удалось помочь ему наладить распространение в России, то, естественно, размер его зарплаты уменьшался. Но и с ним вышла та же история — мол, старый, и все.

В «Спартаке» мог также играть нынешний основной защитник «Манчестера» и сборной Франции Патрис Эвра. Договоренность уже была, но в последний момент один «великий специалист» отсоветовал Федуну его покупать: характер у француза сложный, непонятно, как он себя поведет?

Самая нелепая история вышла с левым защитником немецкой «Герты» и сборной Хорватии Йосипом Шимуничем. На него тогда претендовало несколько клубов, но мне благодаря немецким агентам удалось договориться с игроком и клубом. Причем сумма была тоже вполне реальная — 5,5 млн. От нас уже ждали официального факса, чтобы начать оформление сделки, когда вдруг в «Герту» звонит все тот же «специалист» и говорит, что он действует по поручению президента клуба Леонида Федуна. Его спрашивают: «Где Первак?». Ну, мол, у него сейчас нет времени заниматься этим вопросом. «Хорошо, Шимунич продается, но за 10 млн».

 — Почему они так ответили?

— Потому что у российских клубов еще нет того статуса, чтобы вот так в лоб вести переговоры по ценным игрокам. Эти дела надо вести осторожнее: через агентов, знакомых, менеджеров и так далее. А напрямую нам, конечно, будут рисовать сумасшедшие нули.

 — В общем, в клубе постоянно пытались действовать через вашу голову. И вы, конечно, с этим мириться не стали?

— В общей сложности я написал три заявления об уходе: два порвали, а третье уже не стали.

 — Получается, внутри «Спартака» на протяжении уже стольких лет нет доверия?

— Это так. Мало того что любой мой шаг рассматривался через микроскоп, так еще в клубе работали люди (да они и сейчас работают), которые постоянно, скажем так, «стучали по дереву». Причем не только на меня, но и на игроков. Я не хочу называть их фамилии: ребята и так прекрасно все знают.

 — И сразу после вашего ухода в «Спартаке» наступил застой: ни результата, ни игры, ни удачных приобретений…

— Понимаете, у Федуна как вице-президента крупной компании просто не всегда хватает времени вникать в суть всех проблем. И он, как любой другой руководитель, полагается на менеджеров. Они должны отвечать за все, что происходит в клубе.

 — Например, генеральный директор Сергей Шавло…

— Да Шавло в этой команде отвечает за скрепки! И то не факт — может, этим занимаются и другие люди. Он просто визитная карточка «Спартака», свадебный генерал — не знаю, называйте как угодно. Какие могут быть претензии к человеку, который ничего не решает? Уж кого-кого, но вины Шавло в сегодняшнем кризисе команды никакой нет.

 — И кто же тогда выполняет его функции?

— Наверное, Женя. Он хороший юрист, но в футбольной сути разбирается слабо.

 — А вы не могли бы сравнить, сколько стоил бренд «Спартака», когда его продавал Червиченко, и сколько он стоит сегодня?

— Это трудно оценивать. Но, как я думаю, Андрей Владимирович тогда его продал примерно за 25 млн, а сейчас он стоит порядка 100.

 — Получается это заслуга руководства клуба, который всего за пару лет настолько подорожал?

— Мне кажется, «Спартак» как проект все это время развивался по накатанной. А когда инерция сошла на нет, все проблемы клуба стали очевидными.

 — Юрий Михайлович, вам не обидно, что тот большой проект, о котором вы говорили, так бесславно закончился?

— Что сейчас вспоминать те времена? Их надо забыть — «Спартаку» нужно искать выход, исходя из сегодняшнего положения дел. Хочу, чтобы меня все правильно поняли. И когда я приходил в «Спартак», и когда уходил из него, меня ничего не волновало, кроме результата. Деньги мне были не нужны — я уже был состоятельным человеком. Я не держу обиды ни на Федуна, ни на кого другого. С Леонидом Арнольдовичем мы, кстати, нормально, без скандалов распрощались. Просто «Спартак» никогда не был для меня пустым звуком, поэтому видеть все, что сейчас с командой происходит, конечно, тяжело. Это раз. И второе — жаль, что проект мне просто не дали довести до конца.

 — На ваш взгляд, вообще возможно превратить «Спартак» в успешный бизнес-проект, не навредит этому знаменитому спартаковскому духу?

— Уверен, что да. Для этого необходимо единение всех: и болельщиков, и команды, и менеджеров, и руководства. Поэтому нужно полное доверие к каждому участнику проекта и, безусловно, нужен нормальный диалог. В первую очередь — руководства с болельщиками. Их надо учить, они должны понимать каждое наше бизнес-решение. И тогда менеджеры будут спокойно развивать проект, а болельщики — охранять, как вы его называете, дух.

 — О российском чемпионате постоянно ходят слухи как о коррупционном болоте. Когда вы были в клубе, сталкивались с этой проблемой?

— Конечно, предложения «сдать» или купить матч поступали постоянно. Но просто в премьер-лиге это редко исходит напрямую от руководства клуба-соперника. Как правило, этим занимаются «околофутбольные» лоббисты.

 — То есть все разговоры о том, что наш футбол становится чище, — просто разговоры и ничего больше?

— Не знаю, я ведь уже несколько лет вне футбола, может, что-что и изменилось. Хотя я не слышал о том, что упразднили подпольный тотализатор и покончили со всеми «околофутбольными» деятелями.

 — И как вы реагировали на все эти предложения?

— Если сразу прямо говорить «нет», от тебя отстанут. Мне, поверьте, было что им противопоставить. Повторяю: мне не нужны были от футбола деньги, интересовал только результат.

 — Давайте представим, что вы снова менеджер в «Спартаке»…

— Сложный и болезненный вопрос: я же не знаю сегодня всей внутренней кухни клуба. Но для всех очевидно: в первую очередь необходимо менять главного менеджера. Это должен быть настоящий профессионал с полным карт-бланшем. Готов ли на это Федун — большой вопрос.

Далее. Любому специалисту понятно, что Черчесов сегодня — тренер не уровня «Спартака». Он отличный человек, но стоит признать: команда играет в непонятный футбол. Но, с другой стороны, постоянно менять тренеров — тоже не выход. Тем более что сейчас свободных специалистов экстра-класса в Европе практически нет. Первый, к кому бы я, например, поехал, — это Райкард. Но согласится он или нет — тоже вопрос. А в России потенциально свободен только Газзаев. Но у него специфический взгляд на футбол.

 — Получается какая-то безысходность…

— К сожалению. Ее можно преодолеть, только если произойдет то единение, о котором я уже говорил. Появится доверие, наладится менеджмент, улучшится микроклимат, и проект снова начнет работать.

 — Вы сами готовы вернуться в «Спартак»?

— Меня туда никто не зовет. У меня очень много условий, причем отнюдь не финансового свойства, которые нынешнему руководству будет просто невозможно выполнить. Да и вообще вопрос не в том, вернусь я или нет. Не это важно. А важно — найти выход. И он, на мой взгляд, только один — в единении и нормальном диалоге.

Справка «Новой»

— Федун Леонид Арнольдович. Выпускник Ростовского высшего военного командного училища. В 1993 закончил учебу в Высшей школе приватизации и предпринимательства. Кандидат философских наук. Вице-президент по экономическому анализу и информации НК ОАО «Лукойл». С 2004 года — президент футбольного клуба «Спартак» (Москва).

— Шавло Сергей Дмитриевич. Выступал за московский «Спартак», столичное «Торпедо», сборную СССР. Играл за австрийские клубы «Рапид», «Фаворитен» и др. В 2004 году пришел в «Спартак» на должность тренера-селекционера. С сентября 2006-го — генеральный директор клуба.

— Немецкая строительная фирма Hochtief является четвертой крупнейшей строительной компанией в мире. Общий объем продаж компании на 2006 год составлял 15,5 млрд евро. В 2006 году Ноchtief занималась строительством терминала Шереметьево-1 и реконструкцией Шереметьево-2. Второй по величине акционер компании — Олег Дерипаска.

Тем временем

Впервые за все время проведения совместной акции «Новой» и президента Национальной ассоциации букмекеров Олега Журавского «Чистые ноги», в рамках которой мы составляем рейтинг «странности» матчей чемпионата России по футболу, и букмекеры, и приглашенный эксперт заявили о том, что ни одна игра следующего (16-го) тура не вызывает никаких подозрений.

Беседовал Роман Анин
31.07.2008